Основан в 1993 году
в целях объединения
и координации усилий политиков, общественных деятелей, ученых для содействия решению актуальных вопросов
в сфере политики и экономики, развитию гражданского общества и правового государства.

Взгляд

Октябрь 2021

​

«Никогда такого не было, и вот опять!»

Бессмертная фраза В.С. Черномырдина как нельзя лучше передает специфику разворачивающегося сейчас на наших глазах мирового энергокризиса.

С 70-х годов прошлого века явление, когда спрос на энергоносители значительно превышает предложение, неоднократно происходило в мировой экономике. Триггеры данного феномена находились в области политики, мировой экономики, природных катаклизмов, логистики.

Первый энергетический кризис («т.н. нефтяное эмбарго») начался осенью 1973 года, после того как члены ОПЕК  из политических соображений снизили на 5 % объемы добычи нефти в качестве инструмента давления на Запад в связи с их недовольством поддержкой Израиля в войне Судного Дня. В итоге за год мировая цена на нефть поднялась с $3 до $12 долларов за баррель.

Следующий существенный скачок цен на нефть состоялся во время второго энергетического кризиса в 1979-1980 гг. Во время исламской революции в Иране президент США  Д. Картер объявил о сокращении торговых отношений с этой нефтедобывающей страной и одновременно прекратил государственное регулирование цен на нефть в США.

 После преодоления в 1998 г. экономического кризиса в Азии мировая экономика начала быстро расти, а с ней и спрос на нефть. Также к потребности в нефти привела холодная зима 2001-2002 гг., дефицит танкеров, ураган «Катрина» 2005 года в США, остановивший добычу нефти в Мексиканском заливе. Беспрерывный рост цен на нефть, подстегиваемый включением будущих нефтяных сделок по поставкам нефти (фьючерсов) в качестве важной составляющей мировых финансовых спекуляций и хеджирования, спровоцировал третий энергокризис, а потом среди прочих факторов и мировую рецессию 2008/2009 годов. 11 июля 2008 года цена на нефть достигла неслыханной величины $147 за баррель.

 Все это время (2002-2008 гг.)  в основных странах потребителях нефти и, прежде всего в США и ЕС, продолжался рост цен на бензин, товары и услуги, который катализировал развитие кризиса неплатежей по банковским кредитам.

В 2008 году кризис неплатежей перерос в масштабную рецессию, в ходе которой обанкротились крупнейшие финансовые компании страны, а накопленные за предыдущие сорок лет колоссальные проблемы в экономике США, связанные с ее долговым характером, перешли в активное состояние, в результате чего разразился глобальный экономический кризис. Он привел к резкому падению спроса на нефть и к относительной стабилизации цены барреля в 2009-2019 годах в диапазоне 35-75 долларов.

История указанных энергокризисов была завязана на «черном золоте».

Нынешний мировой энергокризис происходит в условиях начавшегося (условно с 2020 года) нового 4 энергоперхода в истории мировой индустрии. Первым был переход на уголь, как основной энергоноситель, второй - на нефть, третий - на газ, а четвертый на возобновляемые источники энергии (ВИЭ в том числе – солнечные, ветровые, гидроэлектростанции, биотопливо и т.н. «зеленый» водород.).

При этом на этапе четвертого энергетического перехода западные СМИ и экоактивисты упорно формируют в мировом общественном мнении убеждение, что задача борьбы с глобальным изменением климата даже более важна, чем экономическая привлекательность и технологическая готовность новых источников энергии.

Под этим углом зрения декарбонизация - уход от углеродных энергоносителей рассматривается как панацея от всех природных катаклизмов, связанных с глобальным потеплением и изменением климата.

Европейский союз еще с начала 2000-х тысячных годов стал лидером климатической повестки. В 2019 году Европейская комиссия утвердила т.н. «зеленый курс», ставивший амбициозную цель сокращения количества углеродных выбросов к 2030 году на 55% (к уровню 1990 года), повышения роли ВИЭ в энергобалансе до 40% (в электроэнергетике до 65%).  Уже через 10 лет ЕС предполагает сократить потребления угля на 70% нефти и газа на 30% и 25% по сравнению с 2015 годом. На эти цели выделяется 1, 85 трлн евро на 10 лет.

Чтобы добиться этих целей, в Европе повсеместно стали закрывать угольную генерацию, а в Германии и скандинавских странах и атомную энергетику.  В Евросоюзе с 2005 года усиленно продвигали ВИЭ, прежде всего с помощью дотаций через сверхвысокие «зеленые» тарифы. Затем операторы ВИЭ стали получать бюджетные выплаты в качестве поощрения за удешевление поставок электричества.  Следом их первоочередность в доступе на энергорынки закрепили законодательно.

При этом руководство ЕС не смущало, что, хотя с 2010 по 2020 гг. субсидии на ветровую и солнечную энергетику в Европе выросли в пять раз до 50 млрд евро, сами объемы генерации увеличились лишь в 3,6 раза.

Наконец Европа захотела получить дивиденды от своего экологического лидерства и компенсировать понесенные затраты на его достижение. В июле 2021 года ЕК утвердила Carbon Border Adjustment Mechanism - механизм трансграничного сбора/налога на углеродные выбросы.   То есть Брюссель с 2026 года распространяет свою юрисдикцию- европейскую систему выплат за выбросы СО 2 в атмосферу (действует с 2005 года) на всех зарубежных импортеров в ЕС.

В 2020 году в условиях локдаунов из-за пандемии Ковид-19, закрытия производств и общего падения энергопотребления впервые в истории доля возобновляемых источников энергии (ВИЭ: ветер, солнце, вода и биомасса) в генерации электричества в Европе превысила долю ископаемого топлива (угля, мазута и природного газа). Итоговая доля ВИЭ за полгода составила 40%, а ископаемого топлива – 34%. Остальные 26% генерации обеспечили атомные электростанции.

Тем сильнее в Европе ощутили удар нового энергокризиса 2021 года, когда обнаружилось, что ВИЭ как источник постоянного энергоснабжения оказались неспособны заместить углеродные энергоносители.

Первые «звоночки» приближающегося кризиса прозвучали еще зимой 2021 г. В феврале 2021 г. в американском штате Техас в результате трех сильных зимних штормов и понижения температуры до –10 С вся энергосистема штата, в балансе которой ветряная электрогенерация составляла 23%, была в секундах от полного коллапса, а отключение в течение 10 дней электро и теплоснабжения затронуло 4,5 млн человек, 151 человек скончался.

Пандемия коронавируса и связанное с ней сокращение деловой активности оказали краткосрочный положительный эффект на экологию: по данным МВФ, объемы выбросов в 2020 году сократились на 4–7%.

Однако выход из карантина большинства стран мира в середине 2021 года, оживление мировой экономики, холодная зима и жаркое лето 2021 г в сочетании с резко увеличившимся спросом на газ в странах ЮВА (Китае, Корее, Японии), спровоцировали мощный энергокризис.

Проблемы с энергетикой Китая начались еще в июне 2021 года после начала восстановительного роста экономики. Осенью 2020 года Председатель КНР Си Цзиньпин пообещал начать «изымать уголь из энергобаланса КНР с 2026 года» и прекратить новые китайские проекты угольной генерации за рубежом. В июле 2021 года в КНР началось введение национальной системы торговли углеродными квотами. Однако, неожиданно для инициаторов, это запустило маховик энергокризиса в стране.

 За пилотным введением в июле углеродных квот в 3 северо-восточных промышленных провинциях КНР последовало резкое сокращение использования угольной генерации и возник дефицит энергии, локауты и закрытие промышленных предприятий.

Уголь до сих пор составляет более 50% в энергобалансе Поднебесной.

​

С сентября  почти половина китайских провинций не смогла уложиться в целевые показатели правительства по потреблению электроэнергии и находится под давлением из-за необходимости его сокращать. В Китае начались отключения электричества, перебои прошли в 17 из 22 регионов. Упал индекс деловой активности в промышленности Китая. Так, в провинции Цзянсу полностью остановили работу 143 предприятий, а еще более тысячи заводов вынуждены были работать сокращенно; в провинции Чжэцзянь закрыли около 160 компаний, заводов и фабрик с высоким энергопотреблением. Китай переживает острый энергетический кризис, который усугубило беспрецедентное по своим масштабам наводнение, перебои с поставками после пандемии и рост спроса.

С начала 2021 года в силу геополитических разногласий Китай резко ограничил импорт основного внешнего поставщика угля – Австралии, поставлявшей в КНР 7 млн тонн угля ежегодно. Торговый оборот между странами в 2019 году составлял 160 млрд долларов. Китай оказался в состоянии экономической войны с Австралией - давним и надежным партнером.

В октябре 2021 года энергетический курс КНР развернулся в обратном направлении: Пекин приказал резко увеличить добычу угля в стране на среднесрочную перспективу (только в одной угледобывающей провинции Внутренняя Монголия 70 шахт отрапортовали об увеличении добычи на 100 млн тонн). Уже 6 октября, «наступив на горло собственной песне», Китай срочно растаможил 11 млн тонн австралийского угля, застрявшего в портах Поднебесной.

Чтобы восполнить недостаточную добычу угля внутри страны, КНР за последний год вдвое увеличил импорт СПГ. США и КНР готовят еще одно   масштабное соглашение об импорте американского сжиженного газ. Так что объемы поставок в Европу СПГ и дальше останутся ниже обычных.

Взрывной рост спроса на газ в Азии, где за отсутствием трубопроводной сети, традиционно покупали по ранее заключенным договорам более дорогой СПГ по ценам выше европейских, простимулировал ведущих экспортеров сжиженного газа в США, Катаре и Австралии, ограничить экспорт в Европу.

«Еврокомиссия видит риски закрытия предприятий на континенте из-за роста цен на энергию», - подчеркнула глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен на пленарной сессии Европарламента. Одной из причин нынешнего скачка она назвала восстановление мировой экономики - стоимость газа толкает вверх и цены на электричество в ЕС.

В результате, цена ноябрьского фьючерса на хабе TTF в Нидерландах колебалась 6 октября 2021 года от $1937 до $1360 за тысячу кубометров.

Урсула фон дер Ляйен признала «необходимость сохранения газа в качестве переходного топлива» в фазе энергетической трансформации от уходящей углеродной эры к новому возобновляемому будущему. Однако, в отличие от КНР, в Европе не могут «поступиться принципами», признать стратегические ошибки и «забегание впереди паровоза».

ЕС уже не в состоянии радикально менять энергетическую политику и глава ЕК, продолжает твердить о необходимости «диверсификации импортеров газа».

Брюссельские бюрократы в особенности не могут смириться с тем, что Россия обеспечивает 40 % энергоресурсов в европейском балансе (40% газа, 27% нефти и 47% мазута).  Хотя, по словам президента В. Путина, в современных условиях именно «американские ближневосточные компании сократили поставки газа в Европу, а «Газпром» нарастил поставки на 8,7%, или 11 млрд кубометров».

ЕС стремится уйти от углеводородов в своей энергетической инфраструктуре, однако у «старого континента» нет иной базисной генерации на время, когда энергетика ВИЭ не сможет работать на полную мощность, скажем безветренным летом, как в этом году.

В Северо-Западной Европе выдался безветренный год и резко упало производство электроэнергии на ветряных электростанциях; из-за дефицита электроэнергии происходит возврат угольной генерации (например, в условиях кризиса доля генерации на ископаемых видах топлива в Великобритании выросла до 61 %).

Попытки стран ЕС справиться с кризисом, снова запустив угольные электростанции, закономерно вызвали сначала скачок цен на уголь (подорожал с сентября на 34%), а затем его дефицит в Европе и, в конечном счете привели к мощному росту энерготарифов для промышленных предприятий и населения.

 Выяснилось, что политика ЕС по ускоренному вытеснению углеродных энергоносителей, наряду с отказом от долгосрочных контрактов с экспортерами трубопроводного газа в пользу спотового рынка, значительно осложнили ситуацию.  Вскрылись и другие «неудобные» тайны «зеленой энергетики» Европы: например, чтобы поддержать ВИЭ с их нестабильностью, государства ЕС вынуждены содержать за счет потребителей недогруженные угольные электростанции на случай форс-мажора (т.е. параллельную энергогенерацию).  Под видом «биомассы» на этих угольных ГЭС сжигаются т.н. древесные брикеты, углеводородный след которых вдвое превышает показатели газовых ГЭС.

В конечном итоге, нынешний энергокризис в ЕС и КНР обнажил ненадежность на данном этапе ВИЭ как источника постоянного энергоснабжения, неспособных заместить нефть, газ и даже уголь. Кризис носит структурный характер, так как «успехи» «зеленой» энергетической политики в сокращении производства невозобновляемых углеродных энергоресурсов, в закрытии угольных и атомных электростанций привели к дестабилизирующему сокращению предложения на энергетическом рынке при продолжающемся росте спроса.

Во имя климатических целей «зеленой революции» Европа готова наносить ущерб самой себе. Европейские руководители собираются на саммит по ускорению климатических изменений в Глазго в первой декаде ноября. Там они намерены и дальше усиленно продвигать безуглеродную повестку, которая вызывает растущую критику в самой Европе.

 20 октября в интервью изданию Gazeta Polska   лидер правящей в Польше партии «Право и Справедливость» Ярослав Качинский откровенно заявил: «По меньшей мере часть так называемой зеленой политики – это безумие, а в других случаях - теории без доказательств. Нельзя утверждать, что Европа, которая выбрасывает 8% [парниковых] газов, меняет климат…Цены на энергоносители бьют по многим странам ЕС с такой силой, что их граждане просто не согласятся повышать их и дальше во имя каких-то бездоказательных теорий».

Выступая 21 октября перед участниками Валдайского форума,  президент РФ Владимир Путин метафорически описал эту ситуацию, прибегнув к образам из русской народной сказки «Лисичка-сестричка и Волк».

«Сказка, известная русской аудитории, когда один из персонажей заставляет волка зимой хвостом ловить рыбу, а потом сидит рядышком и приговаривает про себя: «Мерзни, мерзни волчий хвост!». Вот если европейцы пойдут по этому пути, то они так и будут себя чувствовать, как эти известные персонажи в русской сказке», — пояснил В. Путин.

Россия 101000,

г. Москва,

Б. Златоустинский пер,

дом. 8/7

Тел.: +7 495 624-2280

Факс: +7 495 624-1081

E-mail: info@polity.ru

www.polity.ru