Основан в 1993 году
в целях объединения
и координации усилий политиков, общественных деятелей, ученых для содействия решению актуальных вопросов
в сфере политики и экономики, развитию гражданского общества и правового государства.

Взгляд

Март 2020

Високосный год

Начало 2020 года вполне соответствовало всем его приметам
как високосного. Уже к концу января в Китае на горизонте замаячил первый из «всадников Апокалипсиса» (чума/болезнь в библейском «Откровении» Иоанна Богослова) – коронавирус с присвоенной
ему Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) аббревиатурой СOVID -19.

Зафиксированная первоначально в китайском городе Ухань, к 10 марта эта вирусная инфекция распространилась в 114 странах мира, ею заразились 130 тысяч человек (более 4200 из которых скончались), а потому ВОЗ официально объявил ее пандемией.

Опасная болезнь, от которой пока так и не найдено лекарство, послужила спусковым механизмом сначала для невиданной паники на биржах и мировых финансовых рынках, а затем стала тормозить уже реальный сектор мировой экономики.

Только за один день 29 февраля общемировой индекс бирж обрушился сразу на 10%, снизив стоимость активов по всему миру на $5 трлн (сопоставимо с ВВП Японии). Циничные эксперты разъяснили: наибольшие убытки приносит не сам коронавирус. 80% заболевших — люди старше 60 лет, пенсионеры. Получается, наоборот, 7-процентная смертность среди них только снижает расходы пенсионной системы по всему миру. Убытки же приносят карантины — остановка производств и транспортного сообщения. Но они закончатся, как только появится вакцина. А появится она не раньше, чем через год.

Некоторые сторонники теории заговора считают, что коронавирус стал очень удобным поводом для мировых финансовых регуляторов сделать «кровопускание» — «схлопнуть пузыри» на фондовых и товарных рынках. Пожар мирового экономического кризиса 2008/2009 годов был потушен беспрецедентными объемами мировой эмиссии денег. Однако такие действия Центробанков по всему миру не смогли сформировать устойчивых долгосрочных ожиданий роста мировой экономики, но зато стали причиной надувания финансовых пузырей. Диспропорции в мировой торговле были еще больше усилены многочисленными тарифными и санкционными торговыми войнами, особенно после начала президентства в США Дональда Трампа в 2017 году.

В условиях нарастающего общего кризиса развернувшаяся с 6 марта нефтяная война в результате разрыва просуществовавшей три года сделки стран ОПЕК и России (ОПЕК+) привела к полной панике на мировых биржах 9 марта после 30% одномоментного падения цен на нефть и последовавшей валютной лихорадки по всему миру.

В условиях сокращения мирового спроса на нефть разрыв сделки ОПЕК+ был предопределен. Ежедневная потребность на это сырье во всем мире в 2019 – начале 2020 года составила 29 млн баррелей. Причем всего лишь три ведущих производителя: Саудовская Аравия (может добывать 13 млн бар/день), Россия (11 млн бар/день) и США (12-13 млн бар/день) — уже с лихвой могут перекрыть спрос.

В 2017–2019 годах, воспользовавшись сделкой ОПЕК+, когда Россия и Саудовская Аравия вместе с остальными странами – производителями нефти – ограничивали добычу и поддерживали относительно приемлемую мировую цену в $50-60 за баррель, сланцевая нефтяная промышленность США удвоила добычу, а ее доля в мировом экспорте существенно выросла (с 9% в 2017 г. до 17% по итогам 2019 г.).

Сейчас война за передел нефтяного рынка объявлена и наступает момент истины: кто продержится дольше при низких ценах на нефть?

Саудовская Аравия? С самой низкой себестоимостью добычи $5-9 за баррель, валютными резервами в $470 млрд и бюджетом, который балансируется только при $80 за баррель.

США? Сланцевая революция здесь может продолжиться только при мировой цене выше $40 за баррель, иначе неминуемо банкротство большинства добывающих компаний (кроме Chevron, Exxon Mobil, Occidental Petroleum, которые выживают даже при $25/бар). Между тем сегодня цена техасской нефти — $29 /бар. Вся сланцевая революция с 2009 года — это кредит Wall Street нефтяникам в $1,2 трлн. Выплаты процентов сланцевиками только в 2020 году составят $64 млрд.

И, наконец, Россия: себестоимость добычи $20-25/бар. Бюджет балансируется при $42/бар. Валютные запасы $577 млрд + «кубышка» ФНБ – $150 млрд.

В теории позиции России выглядят более прочными, но перспективы «нефтяной войны» в обстановке общей мировой турбулентности никто не берется предсказывать.

Самое опасное сейчас даже не нефтяные войны и паника на финансовых рынках, а неуклонное сползание в мировой экономический кризис.

Так или иначе, к настоящему времени «частично» остановлена экономика «мастерской мира» — Китая, с 10 марта «закрыта» Италия, в близкой к этому ситуации находятся Иран и Республика Корея. Все более серьезной выглядит эпидемическая ситуация и ее экономические последствия в Европе, особенно для ее ведущих странах (Германии, Франции, Испании). Быстро ухудшается ситуация в США, где президент Трамп объявил 12 марта о прекращении воздушного сообщения с Европой.

По-видимому, одна из главных причин глубины нынешнего катаклизма — синхронизация панического восприятия социально-экономических и психологических рисков и их последствий как в сознании и поведении широких масс, так и управляющих миром элит.

Россия 101000,

г. Москва,

Б. Златоустинский пер,

дом. 8/7

Тел.: +7 495 624-2280

Факс: +7 495 624-1081

E-mail: info@polity.ru

www.polity.ru